«Надо для людей отразить время»: художник из Пятигорска рассказал о своей работе и поездках на СВО

Фото: редакция «Блокнот Ставрополь»

В День защитника Отечества журналисты поговорили с Игорь Хоронько, художником из Пятигорска. В этот праздник он провел мастер-класс для военных и рассказал журналистам из «Блокнот Ставрополь», как пришел в искусство, где можно увидеть его работы и про свои поездки в зону СВО.

— Расскажите про свое детство, про свою семью. Они привили вам любовь к искусству?

— Родился в Пятигорске в семье обычных рабочих. Они мне и привили любовь к искусству. Родители часто после работы делали копии известных картин, я заинтересовался этим. Не только картинами, но и самим процессом. Тогда у людей в позднее послевоенное время было принято украшать свои жилища репродукциями. Это было традицией. В основном родители делали копии для себя, иногда на подарок друзьям.

— Когда начали заниматься искусством? Были ли в роду художники или вы первый в семье начали писать картины?

— В детстве и начал. Сначала просто смотрел за работой папы и мамы. Потом потихоньку и сам начал рисовать. Мне не препятствовали, даже наоборот, помогали. А профессиональных художников в семье не было. Родители хоть и делали репродукции, но были простыми рабочими. Бабушка любила вырезать лодочки из дерева. Это тоже меня заинтересовало.

— Где вы учились этому? 

— Сначала пошел в детскую художественную школу, потом пытался поступить, чтоб учиться дальше. Первый раз не получилось, и потом в армию пошел. После службы снова подавал документы в разные города, и меня опять не приняли. А с третьего раза поступил. Забавная ситуация, что я ездил и в Краснодар, и в Омск, а в итоге поступил совсем рядом с домом, в Ставрополе. Тут и закончил краевое художественное училище.

— Брали ли потом уроки у именитых художников или вам хватило того образования, что вы получили?

— Дополнительно уроки не брал. После учебы пошел работать художником-оформителем на предприятие в Пятигорске. А потом случилась перестройка. Что-то произошло буквально через три года со страной, и я отправился в свободное плавание. Стал писать сам уже. С тех пор так и пишу. Мое место работы — улица. Хожу на пленэры.

Художник за работой

— У вас много пейзажей. Почему чаще всего этот жанр, и пишете ли вы в других?  

—  Бывает, портреты и натюрморты пишу, но не так часто. Все-таки пейзажи в приоритете. В них больше лирики. Они всегда вокруг нас, когда мы куда-то идем или едем, и они все разные, а мы всегда с ними в контакте. Даже одно и тоже место утром и вечером выглядят совершенно по-разному.

— Вы часто пишете маслом. Работаете ли вы с другими материалами? Акрил, акварель, карандаш, уголь?

— В художественной школе рисовал разными материалами: и акварелью, и пастелью. Сейчас редко ими пользуюсь. Карандашом и углем тоже работы есть. Сложно сказать, почему именно масло. Нравится, как оно смешивается, что в этот момент происходит. 

На открытии выставки

— Вдохновлялись ли вы какими-нибудь художниками?

—  Постоянно. Есть такое, что в разное время нравятся разные авторы. Когда ты молодой, это одни авторы могут быть. Начинаешь учиться — уже другие, может даже более сложные для восприятия. Но это все рядом и постоянно. Мне каждый нравится по своему. У Васнецова сказки есть. Из его картин, помню, в детстве у нас висели «Богатыри» и «Аленушка». Коровин нравится, Ван Гог, Гоген, отечественные экспрессионисты. Немецкий художник Отто Дикс и Пикассо, вот такой весь кривой, своеобразный. Если к русским вернуться, то Репин еще. 

В Карабулаке

Некоторые поклонники работ художника говорят, что в родном городе Игоря Борисовича скоро закончатся улочки, которые он не отобразил на своих холстах. Так много времени он проводит на пленэрах на своей малой родине.

— А вы писали одно и то же место несколько раз (в разные сезоны или спустя много лет)?

— Да, такое часто бывает. Потому что то осень, то весна, то снег выпал, и уже все по-другому. Настроение от этого меняется. Зимой люблю архитектуру писать, тогда город более открытый, пока деревья голые. А когда наступают весна и лето, это место уже совсем другое. Появляется много зелени, и она закрывает здания. Еще бывает, что здание какое-то исчезло или его как-то изменили, это уже другая картина совсем получится.

— Помимо реальных мест, вы пишите выдуманные сюжеты, писали ли картины по местам, которые видели во сне?

— Бывает сюжет не полностью вымышленный, а немножко придуманный, с небольшой фантазией. Например, «Парковый пешеход в Кисловодске». Это скорее по воспоминаниям. Уже и не пленэр, и не фотографии, а то, что я запомнил. Или непогода на улице, можно и в мастерской поработать, это тоже немного придуманные картины. А по поводу снов, там немного другое. Это просто не то, что приснились, а когда ты об этом думаешь, о работе, как ее сделать, это обдумывается даже во сне. И сон может что-то подсказать.

Картина «Парковый пешеход в Кисловодске»

— Как много мест вы посетили? Какое особо запомнилось?

— Был во многих городах и в нашей стране, и за рубежом. У нас много красивых мест, и каждое со своей атмосферой. Даже в одном городе много чего можно нарисовать. В горы ездил и на море, совершенно другие ощущения, когда работаешь там. За рубежом был после 2000 года. Мне нравилась европейская архитектура. Но там я в основном не маслом писал, потому что тяжело все с собой носить. Делал графические работы. Не могу сказать, что какое-то место запомнилось, потому что каждый день индивидуальный, запоминается момент, а не место.

— Писали картины в каких-нибудь экстремальных условиях?

— Да, в Пятигорске писал, в мороз, было -10. В Луганске тоже холодно было, даже холоднее, около -12. В ливень попадал. Начал писать работу, и дождь пошел. Холст большой, никуда не уйдешь, пришлось заканчивать работу. Сейчас она в Ставропольском музее живописи висит. И в снег, и в очень ветреную погоду тоже работал.

Пленэрный мастер-класс для детей Луганской художественной школы

—  Бывали ли моменты, когда кажется что картина выходит ужасно, опускаются руки, и несколько дней вообще не хочется браться за кисть?

—  Нет, такого не было. Когда начинаешь чем-то заниматься, надо, чтоб это нравилось и удовольствие приносило. А если уже я страдаю, то это, наверное, не мое.

—  Где еще можно увидеть ваши работы? За рубежом проводили выставки?

—  В России много где покупали картины для музеев. Да и я сам дарил. Ессентуки, Пятигорск, Железноводск, Ставрополь, Краснодар, Ростов, Москва, Луганск, Кировск, Владикавказ, Грозный, Нальчик. Начинаешь вспоминать, и очень много городов получается, почти по всей стране. А за рубежом я в частные руки отдавал. В основном коллекционерам. Может, они куда-то в музей отнесли. В США, Канаде, Франции, Италии есть мои работы. Однажды японцам понравилась одна картина с Пятигорском, они купили. 

На международной выставке-форуме Россия с ВДНХ

— Во время службы в армии вы продолжали писать картины?

—  Тогда я еще не писал картины на постоянной основе. Во время службы в основном занимались тем, что наносили военную обстановку на карты, бордюры красили.

— Сейчас вы часто отправляетесь в зону СВО, не страшно там находиться? Почему вы решили, что события за «лентой» нужно запечатлеть на холсте?

— Как бы там ни было, но надо для людей отразить время. Не просто со слов того, кто оттуда приехал, а именно вот с натуры. Встретиться с солдатами, общение, жить там где-то, как все это откладывает определенный отпечаток. Обычно езжу туда на две недели. Вот недавно выставку в Луганске проводили, после этого ездили в прифронтовую зону. Сейчас привез три картины, которые там написал. Но это пока не все. Еще рисунки делал, графические зарисовки.  

Картины, написанные в зоне СВО

Алина Кулакова

Фото: социальные сети героя публикации